Узункольский вальс
Автор: П.П. Захаров, г. Москва (Фото: Montain.ru, из книги «Верю в семиструнную гитару, П.Захарова)
Вводная к «Узункольскому вальсу»
В основе рассказа о днях далеких и днях прекрасных, которые были наполнены общением с нашим общим товарищем и другом Юрием Визбором, лежит действительная история ни чем не прикрашенная автором. Так странно получилось, что просьбы обращенные к Визбору написать что то об Узунколе, как то за суетой дел не находили ответа. Но стоило случиться той страшной ночи на вершине Трапеция, как родились прекрасные и полные тревоги слова вальса. Было это ровно 31 год тому назад.
- А кофе есть?
Мокрые и грязные, в дом ввалились московские спартаковцы, приехавшие в наш район для участия в Чемпионате ЦС ДСО «Спартак» по альпинизму. Среди них был дорогой и совершенно неожиданный гость – Юра Визбор.
Лучшим он быть не мог
Конечно, объятья, вопросы и расспросы, а между всем этим шумом была сварена огромная порция кофе, гости из рюкзаков достали московские вкусности.
Утром по лагерю пошла молва: Визбор приехал! Визбор будет давать концерт! Визбор наверняка что-то новенькое привез! И была форменная осада начальника учебной части:
- А когда будет вечер с Визбором?!
- Вы нам организуете встречу с Визбором?!
Начуч пытался отговориться: мол, еще не знаю, еще не говорили с ним об этом (действительно, разговора еще не было), да не знаю я ничего о его планах! В ответ только одно: «Ну, что Вам стоит это сделать – Вы же с Визбором дружны!»
Слева – Далар, прямо на фото – Трапеция и в левой ее стороне, трагическая стена.
Затем наступили для команды дни тренировок и разведки предстоящего маршрута – не пройденной стены Главной вершины Трапеция. Лагерь пережил шок от появления Юрия Визбора, но интенсивность «приставаний» к нему не спадала.
Наконец я передал все эти разговоры Визбору, конечно прибавив свое пожелание:
- Юра! Коль скоро ты в Узунколе, напиши и о нашем лагере: есть песня о Фанских горах, есть Домбайский вальс – неужели ты думаешь, что просто так отпустим тебя!?
- Паша! Ты знаешь, я чертовски устал, сам видишь – форма не та, хочу отдохнуть, и, если получится, немного в тиши поработать. Будь другом, ну отговорись, пообещай, что потом что-то, может, и сообразим.
Отговариваться было трудно, ведь надо было не только объяснить, но и оставить хоть какую-то надежду. Сам я понимал, что просто так Визбору не отделаться.
Настало время, и команда ушла на восхождение. В лагере был день отдыха, и, казалось, самое время, чтобы Юра вышел в народ. Но именно в этот вечер Юра попросил меня «спрятать» его от всё более настойчивых «приставаний». Мы закрылись в моем доме, сели за вечерний кофе и потекли разные разговоры, да гитара иной раз тихонечко звенела.
Визбор был в этот вечер как-то чуточку не в себе. Задумывался, иной раз даже невпопад отвечал. Ближе к полуночи он мне и говорит: - Что-то тревожно на душе: гроза разыгралась не на шутку, дождь, ветер. Мы-то с тобой в тепле, на столе свеча горит, ничто нам не мешает, а они там, на вершине, в такую непогодь… Дай-ка мне бумагу и посиди тихо – попробую отвлечься, может, что ляжет на бумагу. Почти до утра гремели раскаты грома, да звучали в доме подбираемые аккорды, шелестели листы бумаги, и Визбор ворчал о чем-то недовольно.
Утром радист лагеря требовательно зовет меня в радиорубку: там, на Трапеции, что-то произошло, слышимости практически нет… Начальник спасательного отряда Борис Кораблин уже здесь, делает наброски схем предстоящей работы.
Да, на Трапеции произошло… Ночью к ребятам в палатку «вплыла» (так кто-то из них потом сказал) шаровая молния, повисела под потолком палатки, а потом начался кошмар: произошел разряд молнии. Олег Коровкин погиб сразу: разряд прожег его насквозь Владимир Кавуненко, Володя Башкиров, Юра Зыбин получили такие ожоги, что не могли двигаться самостоятельно. Спавший в конце палатки Володя Копров отделался незначительными ожогами. Он-то и сумел наладить связь с лагерем и передать это страшное сообщение.
Менее чем через два часа после получения сообщения передовой отряд спасателей уже шел по тропе в сторону ущелья Кичкинекол. В лагере подбирали необходимое снаряжение, отряд уходил за отрядом.
Во второй половине дня, когда наверху первый отряд спасателей начал готовить пострадавших к спуску, на площадке лагеря мне встретился Визбор: в ботинках, одет по-походному, рюкзак за плечами и ледоруб в руке. Увидев Юру в походном снаряжении, я сразу понял, что он собрался наверх, к ребятам. Но, честно говоря, Юра в то время был далеко не в форме, здоровье пошаливало, да и идти предстояло уже почти в темноте, и спасателям пользы вряд ли будет много от него, ну не в той форме он был в то лето, чтобы заниматься экстремальными походами.
- Если ты будешь меня отговаривать – это не честно по отношению к ребятам и ко мне! Если ты попытаешься запретить мне выход наверх – мы вдрызг разругаемся с тобой!
Своей фразой он как бы предвосхитил мои сомнения, а мне осталось только похлопать его по плечу – ты, мол, не рвись, тебе может быть плохо от этого.
Юра ушел наверх, а мы начали готовиться к приему пострадавших. Под утро по одному их начали приносить. Несмотря на жуткое состояние, они по-разному говорили об одном: что мы здесь правильно сделали, что послали Визбора наверх (это мы то послали!) как здорово, что он встречал их носилки ночью, что под дождем и ветром пытался чем-то угостить доставал из рюкзака обезболивающее, что-то говорил, подбадривал, пожимая им руки. Говорили о том, что присутствие Визбора придавало им сил, они были рады тому, что «наш Визбор был с нами», что было намного легче переносить все то, что выпало в ту ночь на их долю.
Перед тем как сесть в машину, отвозящую пострадавших вниз, в больницу, Визбор отозвал меня в сторонку и, показав исписанные ночью листки, сказал: «Здесь то, о чем ты просил».
Непогода в горах, непогода!
В эту смену с погодой прокол,
Будто плачет о ком-то природа
В нашем лагере «Узункол»…
